он кончается в самом начале улыбки... опьяненный иллюзией шторма... изнасилованный нежностью мая и его бездушным зноем... он сливается с тяжестью неба пред дождем невозможно тугого и похожего точно на крышку гроба мира изнутри. он касается пальцами грубыми и холодными, точно покойника, хрупких вен-капиляров измученной и изорванной глади реки... он как раненный лев озирается, пробирается по своим территориям с гордым ревом потрепанной кошки, наконец посетит он мир...